Перед одним из центральных супермаркетов ливийского города Мисураты который день длиннющая очередь. "Мы хотим увидеть собаку", — бурлит толпа. Партиями с фотоаппаратами на перевес и с детьми под мышками всех желающих запускают в холодильную камеру, где каждый может "с удовольствием" надругаться над телами убитых в четверг полковника Каддафи, его сына Муатасима и министра обороны Джабера.
О том, что в Ливии до сих пор царят средневековые межплеменные отношения, говорили на перебой все эксперты, кто в ежедневном режиме последние месяцы комментировал ход ливийской бойни. На этом фоне крайне нелепыми выглядели любые заявления западных политиков о том, что на крыльях натовских бомбардировщиков они принесут в эту отсталую североафриканскую страну плоды демократии. Об этом же, к примеру, говорила госсекретарь США Хиллари Клинтон, которая за день до убийства Каддафи вдруг прилетела в Триполи и с широкой американской улыбкой рукоплескала тем, кто спустя двое суток ломился в очереди к трупу Каддафи, чтобы сфотографироваться на память во всех отвратительных для любого цивилизованного человека ракурсах.
И лишь президент Франции Николя Саркози из всей честной компании распространителей демократии посредством многомесячных бомбежек осмелился напомнить словно сорвавшимся с цепи ливийским революционерам, что речь все же идет о погибших людях, какими бы ужасными поступками ни запомнили их оставшиеся в живых.
А вот министр иностранных дел России Сергей Лавров не стал стесняться правды: "Безусловно, Каддафи утратил свою легитимность давно
