Записки по Уфе

Легендарный командир эскадрона Башкавдивизии Бадри Мужавирович Мамбеткулов родился 3 мая 1911 года в селе Темясово Орского уезда Оренбургской области, ныне Баймакского района Башкортостана.
Работал директором Иткуловской сельской школы, заведовал Темясовской опорной школой. В 1938 году его призвали в Красную Армию. Окончил курсы командного состава, воевал на финском фронте. С началом Великой Отечественной войны отважный командир был направлен в формируемую Башкирскую кавалерийскую дивизию, командовал эскадроном в полку Тагира Кусимова.

Около пятисот посланцев Баймакского района влились в ряды дивизии. Но и Минигали Шаймуратов, и Тагир Кусимов выделяли из них молодого командира эскадрона Бадри Мамбеткулова. На другой же день после прибытия в дивизию для прохождения дальнейшей службы командир полка майор Кусимов побывал в эскадроне Мамбеткулова, познакомился с ним, посоветовал, какую лошадь выбрать для боевых походов. Кусимов знал толк в лошадях, сам ценил длинноногого с белыми боками аргамака, которого подарил ему директор Баймакского конезавода Авдей Житяев.
Отважно сражался в боях против немецко-фашистских захватчиков Бадри Мамбеткулов со своими кавалеристами. В первой же схватке с фашистами на берегах Олыма комэск пресек наступление немцев на полк Кусимова. Проведя свой эскадрон по полю, поросшему рожью, он внезапно ударил по фашистскому батальону. Удар был таким неожиданным, ошеломляющим, что немцы валились наземь не поодиночке, а группами.
Но командиру эскадрона не довелось встретить День Победы в боевом строю. В самом начале Сталинградского наступления конники Кусимова не раз попадали в сложнейшие переплеты. 19 ноября 1942 года рано утром началась величайшая битва под Сталинградом. Юго-Западному фронту была поставлена задача создать фронт на внешнем кольце окружения Сталинградской группировки противника, тем самым лишив немцев возможности получения материальной помощи из крупных баз на станциях Обливская и Чернышковская.
112-я Башкавдивизия в составе 8-го кавкорпуса наступала во взаимодействии с 5-м танковым корпусом. Но прорывать линию фронта пришлось самим – 275-му полку подполковника Кусимова и 313-му кавполку подполковника Макаева. Враг упорно сопротивлялся, подтягивая все новые и новые резервы. Тяжелые бои продолжались до середины следующего дня – 20 ноября. Тагир Кусимов и Гариф Макаев, непосредственно находившиеся в передовых эскадронах, были тяжело ранены.
Однажды оказался в кольце врагов и эскадрон Бадри Мамбеткулова. Тогда-то тяжело ранило храброго комэска. В течение трех часов эскадрон отбивал атаки взбесившегося врага.
В эти дни в немецкой газете «Дойче Цейтунг» некий доктор Мейер писал: «…Нужно добавить, что в Донских степях мы вынуждены сражаться с людьми дикими, но не ведающими страха, принадлежащими к племени башкир…».
Вот как рассказывал писателю Рамазану Уметбаеву об этом памятном дне сам Бадри Мамбеткулов, кавалер многих орденов и медалей.
— Это было 21 ноября сорок второго года. Наш эскадрон занял хутор Блиновский, а потом мы должны были захватить станцию Обливская, которая считалась важным стратегическим узлом. Построились в колонны и двинулись вперед. С нами был сам командир полка, комиссар и другие командиры. Немцы открыли плотный огонь. Как выяснилось позже, на хуторе расположилась часть первой танковой армии румын. Командир полка приказал спешиться и продолжать наступление. А мне сказал: «Отбери людей, обойди хутор слева, укрепись на тыльной стороне вот этого холма». И показал на карте.
Я отобрал сто двадцать всадников. Мы скрыто пошли по подножию холма к вражеским траншеям и начали забрасывать их гранатами, стараясь вытеснить их из укреплений. Но это нам обошлось дорого. Один за другим выходили из строя бойцы. Убитые, раненые… В полночь мы все же взяли вторую линию, укрепились там, немного передохнули. Как было обещано, командир другого полка Абдуллин прислал на подмогу двадцать автоматчиков. Бой шел всю ночь, и едва начался рассвет, штурмом взяли тот самый холм, который показал мне на карте Кусимов. Обнаружилось, что в моей группе из ста двадцати человек осталось всего семьдесят. И отчаянно мало боеприпасов. Когда окончательно рассвело, на нас справа двинулись четыре танка. Встречать их было нечем. Чтобы сберечь патроны, мы ручными гранатами забрасывали сопровождающую танки пехоту. Отбились, но натиск врага повторился несколько раз. В одну из атак немцев я почувствовал, как с силой ударило по подошве чем-то тяжелым. Я сразу обессилел, даже пошевелиться мог лишь с великим трудом, остался лежать среди мертвых и раненых. Судя по звукам боя, немцы вступили в схватку с нашими основными силами, обойдя нас. Я пролежал на снегу десять часов. Пистолет, в котором оставалось два патрона, спрятал на груди под фуфайкой. Я лежал, уткнувшись головой в теплую варежку. Очень сильно мерз. Впадал в беспамятство, время от времени приходил в себя и вслушивался в звуки ожесточенного боя. И понял, что немцы начали отступать. Убедился в этом, когда двое вражеских солдат споткнулись о мое тело и почувствовал, как с моей головы сорвали шапку, примерзшую к волосам. Ножом срезали портупею, сунули все это в свои сумки и ушли. Знай они, что я живой, конечно же, пристрелили бы. По приказу Кусимова, тоже раненого и находившегося в санитарном эскадроне, меня ночью разыскали санинструкторы и, можно сказать, полумертвого положили рядом с Кусимовым. Как говорили мне потом, полковой врач Хомяков давал мне всего десять — пятнадцать минут жизни.
Бадри Мамбеткулов оказался в Балашовском госпитале. Положение его врачи считали безнадежным — на нем, как говорится, живого места не было. Однажды, не обнаружив в комэске признаков жизни, врачи распорядились отнести его в морг, чтобы похоронить, когда придет его черед. И когда его уже понесли на кладбище, вдруг обнаружилось, что у Мамбеткулова бьется сердце. Когда измученного комэска повезли на восток, ему удалось убедить главврача санитарного поезда оставить его в Уфе. Там находился на излечении и Тагир Кусимов. Радости при встрече не было предела.
Разрывная пуля укоротила ногу Мамбеткулова на пятнадцать сантиметров, и это означало, что комэску придется навсегда расстаться с конем и разящей саблей. Санитарный самолет доставил его в Авзян. Из Тубинского рудника за ним прислали подводу, и вскоре он был дома, в своем Баймакском районе, вызвав изумление и радость, ведь здесь уже успели прочитать по нему заупокойную молитву — ясин.
Подлечив раны, в начале 1945 года стал работать в райкоме партии. Но потянуло учителя в родную стихию. Стал Мамбеткулов директором Тубинской средней школы, затем основателем и первым директором Сибайского педагогического училища. Ветеран Башкирской кавалерийской дивизии носил звание ветерана просвещения. А к боевым наградам – трем орденам Красной Звезды, Отечественной войны — прибавились мирные – орден Ленина, медаль Ушинского – высшая награда Министерства просвещения СССР. Удостоился он высоких званий заслуженного учителя РСФСР и БАССР. Бывший командир эскадрона Башкирской кавалерийской дивизии Бадри Мамбеткулов с гордостью носил звание почетного гражданина двух городов — Сибая и Баймака. Очень любил он встречаться с представителями молодого поколения, рассказывал им о подвигах отцов. До последних дней жизни сохранял бодрость и остроумие. Долгие годы дружбы связывали его с Тагиром Таиповичем Кусимовым и первым Председателем Президиума Верховного Совета БАССР Рахимом Киреевичем Ибрагимовым, товарищами по оружию. Автору этих строк посчастливилось присутствовать на одном из мероприятий с участием Бадри Мужавировича в 1994 году. Поразительны были оптимизм и жизнелюбие ветерана.
Он умер в 1999 году и похоронен в Сибае. Одна из новых улиц в строящемся микрорайоне горняцкого города теперь носит имя славного кавалериста Бадри Мамбеткулова. Появилась улица Мамбеткулова и в Баймаке. К столетнему юбилею Бадри Мужавировича вышла в свет книга известного краеведа Рамазана Утягулова «Звезда Мамбеткулова», повествующая о боевом и трудовом пути этого выдающегося человека.